3 января 2007
Замечательный номер журнала «Фома», посвященный Православию в Японии (январь 2007, № 1 (45)). Но, читая статьи, ловишь себя на мысли: христиане Японии противопоставляют себя культуре Японии (многое в японской культуре – от язычества). Не потому ли христианство в Японии не имеет, в общем, успеха? Нельзя ли православным в Японии быть более гибкими? Протоиерей Климент Синтэйти: «В школах принято отмечать синтоистские и буддийские праздники – опять же, как дань традиции, а не как проявление религиозного чувства. Есть такой день, когда дети носят на плечах небольшие храмы, – это означает, что они призывают на себя богов. Понятно, что для православного ребенка такой ритуал недопустим, потому что Бог един, а носить на себе чужие храмы – значит, поклоняться другим богам. Что делать? Ну, ладно, один раз можно найти предлог и не пойти в школу, но в другой раз этот номер уже не пройдет, это воспримут, как противопоставление коллективу… Мы каждый раз что-нибудь придумываем…».
А мне подумалось: почему православные дети не могут носить макетик православного храма? Пусть по согласованию с администрацией школы… Думаю, что никто противиться не будет, какая разница, какой храм ты несешь? А если ребята смеяться начнут – объяснить: «Я – христианин, я несу свой храм». По-моему, в этой традиции, как таковой, ничего страшного нет, почему бы ее не воцерковить?
В первохристианские времена таким образом были воцерковлены многие традиции, то же Рождество установлено в важный для язычников день зимнего равноденствия. «Солнце начинает прибывать», – говорит язычник. А христианин: «Да! И наше Солнце правды – Иисус Христос!» «Возсия мирови свет разума…» Не является ли наш неуспех в миссии следствием того, что в иные, древние и сложившиеся, культуры мы приходим со своей культурой? Надо приходить с верой, учением и воцерковлять местную культуру, а не навязывать свою. А так – просто конфликт культур. Древняя церковь поступала иначе: брала культуру, оттуда убирала язычество и наполняла своим, христианским, содержанием. Так было и с иконами (первоначально египетский надгробный портрет), с музыкой (еврейская или греческая традиционная), с храмовой архитектурой и со всем остальным.
Много интересного я нашел в этих заметках о православной вере в Японии. На первом месте здесь не Евхаристия даже, а заупокойные службы – панихиды, так как в Японии развит культ предков. Нет понятия «вера». Есть религиозное понятие «учение». Для японца быть верующим – соблюдать некое учение. (Это, в общем, хорошо, потому что у нас как раз почти все «верующие»... «Где-то в душе» или и того глубже, а в жизни эта вера никак не проявляется.) Японец не знает Личного Бога (то есть, Бога как Личность), он, скорее, видит некий космический закон, которому нужно следовать. Такие понятия, как Бог, Троица, Воплощение Бога, то есть Сошествие на землю, Воскресение из мертвых, – совершенно новые, абсолютно невероятные для японца.
6 января 2007
Вчера перед сном говорю жене и детям:
– Завтра строгий пост. Многие прихожане вообще целый день ничего не едят. Называется «сочельник», от слова «сочиво» – каша.
Потом добавил, размышляя:
– Хотя какой в этом смысл? Просто в древности в Рождество многие крестились. И перед крещением не ели те, кто будет креститься; и за компанию – члены их семей, знакомые. А сейчас какой смысл поста перед Рождеством? Понятно, Пасха – сорок дней постимся, вспоминая искушение Христа в пустыне, Страстную постимся, вспоминая Его Страсти. А что мы вспоминаем, когда постимся перед Рождеством?
Вдруг Ульяна:
– Мы вспоминаем Вифлеемских младенцев, убитых Иродом.
Поистине, дети учат родителей.
*
Отец А. Кураев об отношении к явлениям современной культуры: «Будьте, как голуби, – зернышки склевывайте, камушки оставляйте».
7 января 2007. Рождество Христово!
Радостный, светлый праздник, хотя снега в этом году еще не было. Много людей, светлые лица. Но, исповедуя, сегодня не удержал сердце. Малочисленный, но очень активный тип прихожанина, который и десять раз подойдет, чтобы взять благословение, исповедоваться. Духовный эгоизм своего рода и магизм. Исповедовал вчера на Всенощном бдении. Сегодня утром – опять стоят. Ввиду огромного количества людей говорю: «Те, кто вчера и в ближайшие дни исповедовались, – не подходите». Подходят все равно, насупившись. Отсылаю. Выхожу на секунду в храм – они же: «Батюшка, благословите!» Да сколько можно?
Отец Димитрий Смирнов рассказывал про одного священника, поставившего следующий эксперимент: он на протяжении месяца давал благословение всем, кто попросит, и столько раз, сколько попросят. А хотят спросить – он останавливался и беседовал. Столько раз, сколько просят, хоть по 20 раз одному и тому же человеку. И вот через месяц он увидел, что его окружает сплоченная группа из 10 человек. И они, только они с ним общаются. А других не подпускают. Так что, видимо, тут мы имеем дело с определенным типом людей. А какого свойства, какой природы их желание десять раз взять благословение и стоять поближе к священнику, и чтобы только с ними, преимущественно с ними батюшка беседовал? Наверное, не религиозной, а психической.
*
Ульяна (9 лет) написала письмо святителю Николаю (который в Рождество приносит нашим детям подарки). Мы его тайком прочитали и не могли остаться равнодушными к такой доброй непосредственности и искренности. Вот оно: «Святой Николай! Дед Мороз! Пожалуйста, если ты считаешь нужным, принеси мне микроскоп. Мне очень хочется видеть, из чего состоят всякие вещи, что такое моль и многое другое, о котором можно узнать, имея микроскоп. Я очень благодарна тебе за то, что ты мне дарил подарки, и за то, что ты сделал для меня или для моей семьи. Спасибо. Уля».
P. S. Уля получила микроскоп. Радуется, бегает. Потом, через несколько дней, говорит, как бы между прочим:
– Вот вы – родители хорошие, но все-таки жадноватые.
– ???
– Святой Николай не пожалел, подарил мне микроскоп, а вы бы не купили, денег бы пожалели.
12 января 2007
Курьезным и несколько странным для нас путем приводит иногда Господь людей в Церковь. Сегодня после Божественной литургии подходит молодая женщина: «Мне нужно с вами поговорить». Беседуем. И она рассказывает невероятные вещи. Ее подруге (подругу 5 лет назад я венчал, но больше она меня не видела) приснился… я. И говорю: «Скажи N. (той, которая пришла), чтобы она пришла в храм к отцу Константину Пархоменко». Та просыпается, звонит и рассказывает все подруге. Нецерковная и даже практически неверующая («что-то там есть») женщина посмеялась и забыла и думать об этом. А через два дня она кому-то звонит и попадает по ошибке к какому-то отцу Николаю из монастыря. Говорит: «Ой, извините», и хочет повесить трубку. А отец Николай ей: «Деточка, ничего случайного не бывает. То, что ты попала ко мне, к батюшке, – знак. Подумай, может быть, тебе Господь уже давал знак и ты его не увидела? И вот Он опять тебе о чем-то говорит». Эта женщина поняла, что Господь напоминает ей, что нужно идти к о. Константину.
И вот она собирается с духом и первый раз в жизни идет в храм. Приходит ко мне и говорит:
– Что вы мне хотели сказать?
Я, в недоумении:
– Ничего… – Потом: – Ничего случайного не бывает, Господь вас таким необычным способом призывает в храм.
Рассказал, как ей сделать первые шаги в вере. Спрашиваю:
– У вас в жизни все в порядке?
– У меня в жизни все плохо!
– Ну вот, – говорю, – разве это не повод делать шаги к Богу? Исправлять жизнь?
– А почему со мной такое произошло? – спрашивает.
– Нам это неизвестно, – отвечаю. – Может быть, за вас молятся родители, бабушка…
– Я сирота.
– А разве это – не причина, чтобы Бог особенным образом заботился о вас?..
Будет или нет эта девушка воцерковляться, не знаю. Но верю, что ее Господь не оставит милостью.
15 января 2007. Старая Русса
Несколько дней у Лизиной бабушки. Удивительный маленький городок, в котором жизнь с наступлением темноты постепенно замирает. Жизнь сначала перемещается на кухни, в гостиные (в доме напротив окна горят синим светом – смотрят телевизор), но уже к десяти вечера почти все окна гаснут. А в 7.45, когда иду в храм, кажется, что весь городок вышел на улицу. Все едут, спешат… Из детского сада, мимо которого иду, сильно пахнет кашей.
Перечитываю книгу Товита. Кроме потрясающе увлекательного сюжета, – жемчужина христианского учения о браке! И вообще о жизни.
Отец посылает сына возвратить денежный долг, 10 талантов серебра. Мать не хочет его отпускать и укоризненно говорит отцу: «Не предпочитай серебра серебру; пусть оно будет, как сор, в сравнении с сыном нашим!»
Какие удивительные слова. Сын – серебро, но подлинное. А то, что мы обычно называем серебром, – сор.
Сын (Товия) в первую брачную ночь молится: «Благословен Ты, Боже отцов наших, и благословенно имя Твое святое и славное вовеки! Да благословляют Тебя небеса и все творения Твои! Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою – жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: нехорошо быть человеку одному, сотворим помощника, подобного ему. И ныне, Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену: благоволи же помиловать меня и дай мне состариться с нею!» И молодая жена «сказала с ним: Аминь».
Мы, люди, живущие через 2200 лет после написания этой книги, «культурные и развитые» по сравнению с древними – как мы любим себе представлять, – разве, вступая в брак, всегда можем честно сказать Богу: «Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену: благоволи же помиловать меня и дай мне состариться с нею!»
Или: отец провожает дочь в семью мужа, к его родителям, и дает ей наказ: «сказал дочери своей: почитай твоего свекра и свекровь; теперь они – родители твои; желаю слышать добрый слух о тебе. И поцеловал ее». Разве сегодня не стало почти нормой, что родители встают на сторону своего сына или дочери (прав он или неправ), а против родителей супруга (супруги) настраивают?..
23 января 2007
Евангельское чтение о неправедном судье и настойчивой вдове. Мы все его прекрасно знаем. Вдова ходит к судье и просит, чтобы он ее защитил, так как больше защитить ее некому, мужа нет. Судье, циничному человеку, который «Бога не боялся и людей не стыдился», это надоело. И он решил защитить вдову. Христос говорит: «Бог ли не защитит избранных своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» Мы часто воспринимаем этот отрывок применительно к себе. Что нужно вопиять к Богу о защите, просить Его и день, и ночь. Часто эту притчу используют для подтверждения необходимости настойчивости, неотступности в молитве. Но, если вдуматься и посмотреть контекст Евангелия, мы увидим, что речь идет не о «бытовой» защите, не о защите нас в повседневности, а об эсхатологической защите! Вот что читаем дальше: «Хотя и медлит защищать их. Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» То есть, в прямом смысле речь идет о Втором Пришествии Христовом. Почему «медлит»? Потому, что ждет исправления грешников, их вразумления. А когда придет Сей День, времени для покаяния и исправления не будет. Интересно, что древнерусские переводчики (а может быть, и сами свв. Кирилл и Мефодий) это место поняли даже не в смысле «защиты», а в смысле эсхатологического возмездия грешникам. В славянском переводе в этой притче везде стоит слово «месть». «...Бог же не имать ли сотворить отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь… Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре». То есть, здесь вообще не идет речи о защите. Речь идет о наказании – мщении злодеям и мучителям добрых людей.
24 января 2007
Рассказывает прихожанка: «Мы с родственницей никак не могли найти общего языка. Какие-то претензии, обиды… И тут я поняла, кто это все устраивает. И воскликнула: «Это же сатана нас ссорит! Как же мы этого не понимаем?» И, поняв это, мы так обрадовались, что бросились в объятия друг к другу. И при этом… Так сильно, до крови, ударились головами! И еще больше надулись друг на друга…».
*
Сегодня во время служения Литургии по-новому, с неожиданной ясностью и силой открылись начальные слова первой ектении, те слова, которыми и начинается литургическая молитва. Когда Литургия началась, у меня от множества различных жизненных проблем не было мира в душе. А так хотелось отложить все житейские попечения, чтобы в уме были тишина и покой. И тут: «Миром (то есть, в душевном мире) Господу помолимся». Думаю: «Именно так»! А потом думаю, а откуда его взять, если все собственные резервы исчерпаны? И тут же: «О свышнем мире…». Как точно! Мир, который сходит в наши души, – не наш. Он сходит к нам «свыше», от Бога. Это дар любви Божией нам! И если хотим мира в душу, должны, прося его, помнить, что это именно Божий дар.
28 января 2007
Неделя о мытаре и фарисее. Как быстро: от Рождественских праздников – опять к теме покаяния. Думал сегодня, исповедуя людей, что уже то, что мы понимаем, что грешны, осознаем эту неполноту, изъян своей жизни, – уже не так плохо. И тут же – Евангельское чтение о мытаре и фарисее. И подумал, что эта притча Христа говорит об этом же. О том, что сознающий свою «правильность» фарисей закрыт для изменения к лучшему. Ведь зачем изменяться, если и так все в порядке? А значит, закрыт и для благодати. А мытарь – грешный, плохой – духовно перспективен! Он понимает, что плох. Он хочет изменяться.
*
Две беседы: вчера и сегодня, но об одном…
В. рассказывает, как ее семья потеряла несколько лет назад бизнес. Случайным, необъяснимым образом. И осталась ни с чем. И поясняет: «Я на самом деле благодарю Бога за то, что это произошло. Я по-новому открыла ценность семейных отношений, также увидела, кто есть друг, а кто лишь делал такой вид…»
А сегодня – Л., вышедшая вторично замуж с большим капиталом. Эти деньги она ценила как некую гарантию, защиту ее детям от первого брака. А когда новому мужу, очень хорошему человеку, нужны были деньги для помощи его дочери (от первого брака), – жалела их. И вот банк, в который они были вложены, – лопнул. Пропало более 500 тыс. долларов. Л. искренне говорит: «Я благодарна Богу. Он через это дал мне увидеть – что есть настоящая ценность, как нужно относиться к деньгам и к близким людям…».
Господи! Научи нас вот так, по-христиански, относиться ко всему, что с нами происходит, научи во всем видеть Твою (а Она действительно во всем есть) мудрую, заботящуюся о нас Руку…
29 января 2007
Пишу книгу об Ангелах и бесах. В связи с очень сжатыми сроками разделил работу на две части. Сначала о бесах, потом об Ангелах (в книге будут помещены в другом порядке: сначала об Ангелах, потом о бесах). Написал одну часть – отдаю редактору. Пока редактор правит, я занимаюсь другой частью.
И вот сейчас, заканчивая часть об Ангелах, с изумлением отмечаю: часть о бесах писалась не просто тяжело, но преувеличенно, курьезно тяжело. Даже указательный палец правой руки дверью прищемил… Я уже не говорю, что Ульяна три дня лежала с огромной температурой и ничего не могла есть, ее все время рвало, и врачи не знали, что это такое, а у Лизы полнейший упадок душевных сил. А ведь, еще начиная работу, я писал в этой самой работе: «Это очень нелегкая, даже страшная тема. И по материалу своему, и по… последствиям. Дело в том, что бесы, которые тщательно скрывают свое присутствие (напомню вам старинную святоотеческую формулу: «Самая большая хитрость диавола – уверить людей в том, что его нет»), мстят всем, кто обнаруживает это присутствие и предостерегает людей от их козней. Сам я многократно убеждался, что всякая беседа о сатане и его действии в мире, лекция, публикация – влечет за собой неприятные последствия в жизни. Господь и Ангел Хранитель, действующий по Его поручению, конечно, не допускают случиться ничему катастрофичному, но неприятности, подлости от бесов, своего рода укусы, все равно бывают». Писал и получал... И знал, от кого.
И вот отдал эту «опасную» во всех отношениях и даже неприятную мне часть и взялся за Ангелов. И, сам себе боясь казаться кликушей, признался: неработающие компьютерные программы заработали, Уля прекрасно себя чувствует, за один день удается сделать с легкостью, как в прошлом случае – за четыре (притом с неимоверными трудностями)… Дивны Ангелы Божии, которые – зримо ощущаю! – помогают мне сейчас незримо!
*
Час ночи. Катя (старшая дочь) спит в кровати. Я сижу за компьютером. Надоедает работать над одним абзацем, и я его нажатием клавиши уничтожаю.
– Э-э, папа! Ты что делаешь! – возмущенный крик с кровати.
Пережив легкий стресс, медленно поворачиваюсь. Катя все это время с помощью театрального бинокля читала то, что я пишу.
*
Племянник Степочка (четыре с половиной года) приходит в детский сад. Выбегает его товарищ Максим: «Степа, давай вместе сражаться и играть!». А у Максима на футболке и на шапочке паук нарисован. Степа говорит: «Я с нечистью не играю. Убери паука». Максим кривляется, прыгает. Тогда Степа встал, перекрестил мальчика и говорит: «Сгинь, нечисть!» Максим остановился, весь съежился, посерьезнел, снял одежду с пауками и спрятал в шкаф. И совсем другим тоном говорит: «А теперь ты со мной дружишь?» Степа достал из шкафчика свой меч, обнял Максима, и они ушли в группу. (Из письма родителей.)
1 февраля 2007
В интервью Екатерины Градовой (жены Андрея Миронова, актрисы, сыгравшей радистку Кэт в фильме «Семнадцать мгновений весны») рассказывается про ее приход к вере. И про то, как страшно было не знать Бога. Ее дочь в трехлетнем возрасте умирала. «В те страшные дни я не знала, где Тот, Кому я могла крикнуть: «Помоги!» Я стояла у окна и просто выкрикивала это слово и била кулаком об стену от беспомощности… Все кончилось благополучно. Я не поняла, кто мне помог в этом горе. Но Господь меня не оставил и дальше … Впервые узнав о том, что есть смерть, я не могла понять, что она такое, и смириться с ней. Ночью, когда меня сажали на горшок, я часто плакала, что Моцарт умер. И тогда я решила не допустить смерти родителей. В шесть лет на деньги, выданные мне на покупку зефира, я самостоятельно купила книгу «Микробиология» – хотела продлить жизнь родителей. Когда мне подарили настоящий микроскоп, начала с ластика, записывая наблюдения за изменением его состояния после стирания написанного… Когда начали выпускать журнал «Чего хочет женщина», как-то взяли у меня интервью для одного из первых номеров. В заключение мне задали вопрос, который был вынесен на обложку журнала: «Чего же хочет женщина?» Я ответила на него просто: «Я хочу для своих детей и для себя вечной жизни». Ответ, видимо, не понравился, и интервью не было опубликовано».
3-16 февраля 2007. Египет
Две недели – в Египте: отдых перед тем, как вступить «на поприще Великого поста».
Пролетая в самолете над удивительными горами и пустыней, мы читали «Памятку туриста по Египту», выданную турбюро, и постепенно приходили во все большее смущение…
Вот выдержки из этой Памятки:
«Транспорт: Хотя оплата за проезд фиксирована, об оплате стоит договориться до посадки. Не стесняйтесь торговаться с водителем. Необходимо поинтересоваться у него, довезет ли он вас до нужного места, так как маршрут может измениться в зависимости от желания пассажиров.
Можно взять машину напрокат… Просьба учитывать особенности поведения на дороге, здесь практически не существует правил дорожного движения.
Передвижение между дальними городами осуществляется караваном под охраной полиции.
Категорически не рекомендуется:
Пить воду из-под крана (для чистки зубов и мытья фруктов лучше тоже использовать кипяченую или бутилированную воду);
Покупать прохладительные напитки «в розлив», покупать лед для охлаждения напитков у продавцов уличной торговли;
Взбираться на пирамиды;
Срезать и повреждать кораллы;
Купаться в Ниле;
Ходить босиком или лежать на земле без подстилки на берегах Нила.
Решив покататься на верблюде, надо помнить: сесть на него можно бесплатно, а чтобы спуститься, придется заплатить.
Отели не несут ответственности за Ваши ценные вещи и деньги…
При купании постарайтесь ничего не трогать руками, так как большинство рыб ядовито, нельзя отрывать кораллы (штраф 100 долларов), также советуем использовать пластиковую обувь. Если Вас поранила рыба или Вы наступили на морского ежа – немедленно покиньте воду и немедленно обратитесь к врачу.
Желаем Вам приятного путешествия».
«Что-то мне расхотелось ехать в Египет» (Лиза).
Мы летим в Шарм-эль-шейх. Это место еще 30 лет назад было пустыней. Постепенно эту прибрежную часть у Красного моря поделили на фрагменты и построили отели.
*
Признаюсь, раньше я считал, что современный ислам восточных стран – просто дань традиции. И что если им проповедать о христианстве, все они быстро покаются и крестятся.
На самом деле, как я увидел в первый же день, – все сложнее.
Религиозный телеканал. Едва включив, попали на обаятельнейшего белозубого муфтия, который рассказывает детям истории из Корана. Да так рассказывает, с мимикой, динамично, показывая руками фигуры, что мы, ни слова не понимая, засмотрелись на него. И дети, сидящие в студии, с удовольствием слушали.
Потом седой профессор на фоне книжных стеллажей что-то комментировал…
Затем ролики с молитвами…
Урок традиционного пения…
Какой-то юродивый – то ли ученый, то ли комментатор. В пиджаке и галстуке, с очень подвижным лицом. Говорил минут пять. И при этом жутко смешно надувал щеки, имитировал радость или испуг. И в самые смешные моменты в режиме фотоснимка его «замораживали», потом, через несколько секунд, – опять движение. При этом речь его не прекращалась. То есть все знают, что это смешной человек, и даже акцентировали внимание на каких-то смешных выражениях его лица.
Вот такой этот постоянно работающий канал…
Хочешь – смотри без конца, хочешь – лишь иногда включай, но отложи в памяти, что есть телеканал, на котором тебе все объяснят, покажут, докажут!
Ислам здесь – совсем не абстрактная традиция, к которой принадлежат ввиду своего происхождения (как в России, для большинства россиян, – Православие). И никто извиняться не будет за то, что мусульманин, и не будет бояться как-то кого-то напрячь выражением своих религиозных чувств, как в той же России, где даже неудобно перед окружающими, что сейчас пост и ты постишься.
Ислам здесь навязчив и даже агрессивен. Это твердая и совершенно непоколебимая позиция. И все ей рады. Во всяком случае, женщины носят головные покрывала и традиционную одежду с огромным достоинством, даже, как нам показалось, этим гордятся.
Кто будет здесь проповедовать о Христе? Русские, которых идеализируют некоторые наши писательницы (та же Ю. Вознесенская)? – «Русь – показывает всему миру пример духовности…»
Русские напиваются уже в самолете и на мусульманскую землю ступают пьяными. А потом ходят (или даже днями там сидят) в бар за бесплатной порцией водки или виски. Бармен отстраненно, но с несомненным презрением, которое явственно видно на его лице, наливает очередную порцию.
Русские девушки (не все, но многие, приезжающие сюда) – вульгарны и ведут себя неподобающим образом. Кокетничают с арабами и пьют беспрерывно алкогольные коктейли. В баре бармен: «Зайка, мы вечером встретимся?..» Зайка, полная москвичка с пьяными глазами, хихикает.
Это – на фоне сдержанных (пусть не в душе, туда не заглянешь, но в поведении) арабских девушек.
*
Сейчас, когда я пишу эти строки, вечер. Зажигаются огни, и повсюду начинают свое пение муэдзины. Над городом, отелями, морем, усиленные репродукторами, разносятся вечерние молитвы.
Куда нам проповедовать этим людям. И что мы им дадим? О чем проповедовать-то будем? О Христе, которому сами не следуем?
Когда я раньше слышал про то, что надвигается угроза исламизации мира, я это представлял себе отвлеченно. Но тут я увидел, что это не только правда, это непреложный и неотменимый факт.
Все арабские семьи – с детьми. Как минимум трое детей, чаще четверо. Европа рожать детей не хочет. И Россия туда же.
В том же Египте работают практически одни мужчины. Женщине, видимо, не принято работать (во всяком случае, замужней). Мужчины убирают комнаты в нашей гостинице, территорию, готовят еду и проч. Они с удовольствием променяют эту жизнь на, например, военную. Пойдут воевать с неверными за новые территории, богатства… Таких любителей военной жизни много и с каждым днем становится больше.
В Европе, России живут, стремясь получить побольше удовольствий, живут «для себя». Заводить, воспитывать детей не хотят. А угроза надвигается. Поистине, современная западная цивилизация сама себя погубит. Распущенностью, ленью, погоней за удовольствиями.
Подавляющее большинство женщин – полны. Нездоровой полнотой, причем с юности, а в старости очень страдают от этого и, отдуваясь, еле передвигаются. Некоторые молодые девушки очень красивы, особой, тонкой, восточной красотой. И им удивительно идет строгая, почти монашеская одежда. А сама эта одежда не менее разнообразна, чем наша, привычная. И одеваются местные женщины, это сразу бросается в глаза, с большим вкусом (подбирают платки, покрывала и проч.), чем наши.
Мусульманку отличить легко. У нее всегда покрыта голова.
Правда, покрывают голову замужние женщины. Это как у апостола: «Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа… и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею…» (1 Кор. 11, 7-10). То есть, покровение головы – знак, что жена принадлежит мужу. Но и девушка, когда появляется одна, также надевает покрывало на голову – чтобы к ней не приставали мужчины (а они невероятно навязчивы). Наверное, это знак, что она принадлежит семье, предположили мы.
Как правило, девушки одеваются скромно, но иногда, при желании, – и очень раскованно.
Почему женщины здесь такие полные? – размышляли мы… Скорее всего, виной тому – их образ жизни. Они мечтают выйти замуж и, когда это состоится, принадлежат отныне и навсегда мужу. Обнажаться в присутствии кого-либо постороннего запрещено, развод практически невозможен. Брак – это своего рода крест на всю жизнь. Замужняя женщина не работает, а ведет хозяйство, воспитывает детей. Ее жизнь ограничена рамками дома, семьи. И единственным развлечением тут становится пища.
Едят арабы много. Мы дивились, глядя на их тарелки, нам казалось, что съесть это невозможно, но они расправлялись с этим очень быстро.
Полноте способствует и сама пища: много жирного, мучного и сладостей.
14 февраля. Монастырь св. Екатерины
Сегодняшнюю поездку к Неопалимой купине, горе Синай и в монастырь св. великомученицы Екатерины мы воспринимали как паломничество. Но, прибыв на место, были немало смущены тем, что святое место превращено в туристическую мекку. Больше десятка огромных автобусов, иностранцы, отовсюду хлынувшие в монастырь. Все заполнено людьми. Курят, громко разговаривают, кричат гиды, стараясь перекричать других, назойливые арабы, пристающие к туристам.
Не тронул храм, оформленный не в древнем, а в традиционном греческом стиле: безвкусные иконы, стандартные паникадила. Как ни странно, оставила равнодушной и Купина (может быть, из-за множества толпящихся, курящих, разговаривающих людей). Пытались молиться, чтобы шум не допустить во внутренние покои души, и это получалось. Само место, видимо, способствовало этому.
Но подлинное духовное потрясение пережили, когда русским и украинским туристам (подразумевается – православным) вынесли мощи святой Екатерины: ее главу и кисть правой руки. Приложившись на мгновенье к мощам, испытали очевидное благодатное состояние. И потом это состояние оставалось с нами и приводило душу в волненье целый день. «Значит, это действительно мощи св. Екатерины… Я, честно говоря, сомневалась, что это подлинные мощи» (Лиза). Примечательно, что св. Екатерина, судя по ее главе и ручке, совсем не была такой дородной, как ее изображают на иконах, но очень хрупкой, миниатюрной. И какая вместе с тем духовная сила!
*
Сильное впечатление произвела огромная, молчаливая и, почему-то мне показалось, немного насмешливо взирающая на нас гора Синай.
Вообще, о многом думаешь (о судьбе евреев, вообще о философии истории), когда смотришь на эти горы… В другом месте все показалось бы надуманной банальщиной, но, когда стоишь на этой земле, дышишь холодным горным воздухом этих мест, – нельзя не думать о том, что вот именно на этом месте некогда были раскинуты шатры Израиля, народа, которому предстояло сыграть ключевую роль в истории человечества… И что, хотя все это кажется бесконечно далеким, древним, – это было уже то время, когда египетская цивилизация шла к закату…
И вдруг перекидывается мост между тем временем и нынешним, когда смотришь на бедуинов, живущих по бокам дороги, по которой мы едем. Живут в шатрах, палатках (не картинных, как мы обычно их представляем, а каких-то сарайчиках, что ли, сооруженных из реечек и завешанных пыльным тряпьем). Пасут верблюдов, пищу готовят на огне. И не хотят ни за что менять такую жизнь, хотя их культура и быт остались во многом на уровне времен Моисея.
19 февраля 2007
Понедельник первой седмицы Великого Поста. Удивительная погода и настроение в этот первый день Поста. Мороз и солнце… А на душе какая-то радость. Весна души. Опять постные напевы, темы… Но звучат все, даже наизусть знакомые, псалмы по-другому. Начало богослужения, и в первом же псалме слышишь: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки». То есть, ради заповеди Твоей, Господи, о духовной жизни сохраню (постараюсь, во всяком случае) верность жестокому (в любом случае непростому) пути Поста. И дальше молим Бога: «Соверши стопы моя во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя!» Господи, помоги достойно пройти путем Поста! Да не подвижутся!!!
21 февраля 2007
Сегодня посещал и причащал Е., 92-летнюю старушку, живущую недалеко от собора. Какое удивительное знакомство с христианским опытом жизни дарит Господь!
Е. в 17 лет окончила школу и готовилась поступать в институт. Перед вступительными экзаменами ее репрессировали. Только вернулась домой из ссылки – война. После войны из-за здоровья (начальная стадия туберкулеза) было поздно получать образование, не получилось создать семью. Всю жизнь прожила одна, работая чертежницей.
И вот она говорит: «Я так благодарю Господа за то, что Он дает мне саму себя обслуживать, что меня не обижают соседи по коммунальной квартире…». Это говорит человек, которого страна лишила самого светлого периода жизни – молодости, отобрала здоровье, не дала образования.
С каждой пенсии откладывает треть в платочек – на храм. И когда к ней приходит священник, передает ему лепту.
Вся светится добротой и кротостью.
В гостях у Е.А., моей доброй прихожанки
2 марта 2007
Беседую с Э., девушкой, которую направили ко мне как бесноватую. Кроме прочего, спрашиваю, что она испытывает при соприкосновении со святыней. Говорит, что всего раз в жизни была в монастыре (на экскурсии). Когда к ним вышла и беседовала матушка-монахиня, у Э. появилось желание встать на четвереньки и дико завыть. А потом непреодолимое желание броситься на монахиню и растерзать. Спрашиваю, почему Э. не дождалась меня в прошлый раз, когда была назначена встреча. Рассказывает, что во время богослужения (Канон Андрея Критского) возникло желание встать на четвереньки и выть, и лаять… Продумали с Э. путь ее постепенного воцерковления. Дай ей Бог преодолеть все страшное, освободиться от бесовщины.
3 марта 2007
Разговор перед крещением с молодым, сильным мужчиной-высотником. Он с бригадой утеплял после пожара внешний каменный свод собора.
– Бог столько раз обращался ко мне, спасая от смерти в горах, на крышах… Когда случился пожар, я был в городе, на крыше. Увидел и заплакал. Я воспринял это как личное горе...
Спрашиваю, почему.
– Потому, что это мой любимый город… Что-то во мне переменилось. Потом мы здесь работали, и я понял, что это Бог нас сюда привел. А недавно случилась трагедия… Я понял, что это предел. Конец. Дальше пути нет, нужно начинать новую жизнь. И хочу креститься и жить по-другому…
Какое счастье крестить таких людей. И как больно крестить равнодушных. А вторых – большинство.
4 марта 2007
Беседуем с Лизой на самую классическую тему: почему плохие люди получают помощь от Господа, тогда как рассчитывать на нее, как кажется, должны как раз хорошие?.. У хороших все должно бы получаться, складываться…
Лиза выражает замечательную мысль: «Господь не преследует цель создать какое-то особое, хорошее человечество, Он не занимается селекцией. Он просто помогает такому человеку, какой есть… Все – Его дети, все – Им равно любимы…»
И верно! Это совершенно очевиднейшие вещи, но вот их надо по-новому услышать и принять.
5 марта 2007
Л. А. в течение нескольких месяцев работала «свечницей» (ухаживала за подсвечниками, иконами, смотрела за лампадками и пр.) в соборе. И записала некоторые запомнившиеся моменты своей «профессиональной деятельности». Очерки называются: «У подсвечника». Не могу не привести некоторые:
*
«Крестились вместе Светлана и Галина, невестка и свекровь... Галина, невысокая старушка с белоснежными, подстриженными под горшочек волосами, стояла, не шелохнувшись, держа руки по швам, как солдатик. Ей 82 года, приехала к семье сына из Архангельска, и вот, перед тем, как ехать обратно, окрестилась. Вместе с невесткой. «Теперь хоть отпоют», – сказала Галина...
*
Вчера вечером ко мне подошел молодой человек с каким-то смурным, темным лицом и сказал, что ему нужен батюшка.
– Батюшка только что ушел, – сказала я.
– А вместо него кто-нибудь может со мной поговорить?
Я ответила, что нет, священника никто заменить не может.
– Ну, тогда я вам расскажу. Вы можете меня выслушать?
Я утвердительно кивнула.
– Я осквернил этот храм, – сказал он, как в воду бросившись.
– Когда это было?
– Давно, мы здесь мальчишками всюду лазили, собор тогда еще не работал. И я все ронял сверху крест. А потом мы его сожгли.
– Вы крещеный?
– Нет.
– Ну, тогда это не так страшно, – после некоторой паузы сказала я. – Тогда этот грех не вменится вам так серьезно, как если бы вы были крещеным. Хорошо, что вы пришли. Но теперь бы вам все-таки к батюшке надо, приходите хоть завтра.
Он молча кивнул мне и ушел. Сегодня дежурил отец Г., и я ему об этом человеке рассказала.
– Как его зовут? – спросил батюшка.
– Увы, этого я у него не спросила... Помолитесь о нем хоть как-нибудь...
Он обещал. Кто-то из тех, кому я эту историю рассказала, справедливо заметил, что, как бы то ни было, главное этот человек сделал: покаялся, и покаялся в храме.
*
От южных дверей вошли в храм молодой мужчина и девочка лет четырех. Дойдя до собственно храмового зала, девочка высвободила руку и остановилась. Папа снова взял ее за руку и потянул за собой. Девочка стояла как вкопанная. Папа отпустил ее. Тогда она сложила руки на груди, как перед Чашей, трижды степенно, в пояс, поклонилась – и только после этого двинулась дальше. Папа послушно пошел за ней.
*
Кто-то поставил на канун огромную красную – пасхальную (а на дворе – декабрь) – свечу. И она горела очень долго и красиво, не оплывая, а просто потихоньку тая. Я вспомнила, как в самом начале моего воцерковления одна женщина рассказывала со слезами, как ее буквально вытолкали из храма, куда она принесла более дешевые свечи, купленные в другом месте. Грех ее (кстати, обозначенный и в «официальном» перечне грехов) состоял в том, что деньги, уплаченные ею за свечи, пошли в доход другому храму. Когда я об этом размышляла, мимо как раз проходил отец П., и я решила спросить, как относиться к «чужим» свечам.
– Очень хорошо относиться! – мгновенно ответил он, даже не став дослушивать. – Человек принес то, что у него было, то, что хотел принести. Все свечки у нас бледно-желтые, а эта – посмотрите, какая красота! – красненькая! Вон, видите, какая!..
И он даже отошел на несколько шагов от кануна, как бы любуясь свечой.
– Никогда не делайте замечаний! – продолжил он. – Любое замечание в храме вызывает отторжение. Если что не так – батюшка сам скажет.
Это я крепко запомнила и удерживаю себя от замечаний даже тогда, когда кто-нибудь протискивается со своей свечой к кануну и ставит ее, вставая перед батюшкой, уже служащим панихиду…
*
Исподволь постигаешь своеобразную этику своего дела здесь. Вначале я как-то не ощущала себя как помеху молящимся и потихоньку «работала» с подсвечником, не обращая внимания на стоящего возле человека, в уверенности, что не мешаю его молитвенной сосредоточенности: я «при исполнении». Пока не услышала однажды: «Никогда не дадут помолиться!..» и не увидела, как сказавшая это с досадой отошла от иконы, перед которой стояла. После этого случая я старалась без особой необходимости не подходить туда, где стоит молящийся. Особенно, конечно, нежелательно нарушать уединение тех, кто стоит перед Распятием... К сожалению, не всегда это возможно.
Каждый день, уже перед самым закрытием храма, кто-то ставит на все подсвечники по свече и оставляет их, не зажигая. Жаль, этот человек не видит, как утром, когда мы их зажигаем, полутьма храма наполняется живыми, трепетными огоньками. Когда он снова придет вечером, он их уже не увидит…
*
Пришли две женщины с грубыми, непросветленными лицами, нелепо одетые, видно, с соседнего рынка зашли, и спросили, куда поставить о здравии (такой вопрос задают не по одному десятку раз в день). Помогавшая нам в тот день матушка стала их стыдить, что они таких вещей не знают. «Пойдемте вон туда, – тихонько сказала я им и повела в другой угол придела, к иконам Тихвинской и Милующей. – Поставьте свечечки Божией Матери. Попросите Ее, о чем вам нужно, Она всех жалеет, милует, и вас пожалеет». Я взглянула на них. В оживших, ставших осмысленными глазах блестели слезы. Вот Она уже их и пожалела...
*
- Зачем вы переставляете свечи?! Вы берете в руки умершие души!
Свечек на кануне столько, что мы с И. хлопочем вокруг него вдвоем и еле управляемся: люди идут и идут, и если не переставлять свечи, освобождая место для новых, их просто некуда будет ставить. Да и руки люди обжигают, когда тянутся через горящие свечи к свободным лункам. Пытаюсь объяснить это женщине, сделавшей замечание, но она в упор не слышит. В первый раз за эти месяцы во мне поднимается глухое раздражение. Спустя какое-то время женщина уходит. И вдруг меня как обжигает: «Какие умершие души?!! Душа бессмертна!» Говорю об этом напарнице, она тоже за го�'